Несколько заметок о ... впечатлениях. Гурзуф

И.Репин. Прощание Пушкина с морем

Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел, Кто постепенно жизни холод С летами вытерпеть умел... А. С. Пушкин. "Евгений Онегин"

     Пушкину повезло. Повезло, что за крамольные стихи  с насмешками по поводу сильных мира сего он был всего лишь - спасибо мудрейшему Н. М. Карамзину - переведён по службе в Кишинёв, хотя и бывший тогда неспокойной окраиной Российской империи. Всё-таки это не Соловки, грозившие дерзкому молодому человеку...

   "Южная ссылка" - условное название, особенно если иметь в виду южный климат, весьма лояльное к нерадивому чиновнику отношение начальства, возможность относительно свободного перемещения и - главное - свободу творчества. Это не декабристы в Сибири, не Кавказ Лермонтова, это не каторга Достоевского и не Алексеевский раввелин Чернышевского, не Воронеж Мандельштама, не ГУЛАГ Солженицына - да что перечислять, судьба Слова в России всегда непроста...

     20-е годы XIX века - блестящая молодость русской литературы, когда всё - ярко, солнечно, живо, когда сюжет истории мира - на пределе страстей, в резких красках контраста между "здесь" и "там", в стремлении личности обрести своё неповторимое творческое "Я" в "толкании локтями" с пошлостью и обыденностью мира... Когда - романтизм. Пройдёт чуть-чуть времени, и мир станет предвечно сущим в своих основах, жизнь - заключена в рамки пошлой череды дней, человек со всей своей судьбой - производная среды и обстоятельств. Наступит в литературе реализм после романтизма, как взрослость - после упоительной юности...

    А пока - блаженство молодости, упоительность романтических пушкинских строк, рождённых - не в "южной ссылке", а в самых благословенных краях - в Крыму, где Пушкин оказался с семейством Раевских, совершая путь с Кавказа в Кишинёв через Тамань и Керчь.

     О Пушкине в Крыму - тут. А ниже Гурзуф - впечатление в подарок от коллеги. В коллекцию к личным впечатлению от Аккермана и впечатлению от Одессы - мест, тоже связанных с "южной ссылкой" Пушкина. И - поэтичечские строки, рождённые под впечатлением пребывания в этих краях.  И - от моря...

Волшебный край, очей отрада! Все живо там: холмы, леса,
Янтарь и яхонт винограда, долин приютная краса,
И струй и тополей прохлада... Все чувство путника манит,

Когда, в час утра безмятежный, в горах, дорогою прибрежной,
Привычный конь его бежит и зеленеющая влага
Пред ним и блещет и шумит вокруг утесов Аюдага...

Погасло дневное светило;

  На море синее вечерний пал туман.

   Шуми, шуми, послушное ветрило,

  Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

   Я вижу берег отдаленный,

  Земли полуденной волшебные края;

  С волненьем и тоской туда стремлюся я,

   Воспоминаньем упоенный...

  И чувствую: в очах родились слезы вновь;

   Душа кипит и замирает;

  Мечта знакомая вокруг меня летает;

  Я вспомнил прежних лет безумную любовь,

  И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,

  Желаний и надежд томительный обман...

   Шуми, шуми, послушное ветрило,

  Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

  Лети, корабль, неси меня к пределам дальным

  По грозной прихоти обманчивых морей,

   Но только не к брегам печальным

   Туманной родины моей,

   Страны, где пламенем страстей

   Впервые чувства разгорались,

  Где музы нежные мне тайно улыбались,

   Где рано в бурях отцвела

   Моя потерянная младость,

  Где легкокрылая мне изменила радость

  И сердце хладное страданью предала.

   Искатель новых впечатлений,

   Я вас бежал, отечески края;

   Я вас бежал, питомцы наслаждений,

  Минутной младости минутные друзья;

  И вы, наперсницы порочных заблуждений,

  Которым без любви я жертвовал собой,

  Покоем, славою, свободой и душой,

  И вы забыты мной, изменницы младые,

  Подруги тайные моей весны златыя,

  И вы забыты мной... Но прежних сердца ран,

  Глубоких ран любви, ничто не излечило...

   Шуми, шуми, послушное ветрило,

  Волнуйся подо мной, угрюмый океан...

Редеет облаков летучая гряда;
Звезда печальная, вечерняя звезда,
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины;
Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
Он думы разбудил, уснувшие во мне.
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где все для сердца мило,
Где стройны тополы в долинах вознеслись,
Где дремлет нежный мирт и темный кипарис,
И сладостно шумят полуденные волны.
Там некогда в горах, сердечной думы полный,
Над морем я влачил задумчивую лень,
Когда на хижины сходила ночи тень —
И дева юная во мгле тебя искала
И именем своим подругам называла.

Увы! зачем она блистает
Минутной, нежной красотой?
Она приметно увядает
Во цвете юности живой...
Увянет! Жизнью молодою
Не долго наслаждаться ей;
Не долго радовать собою
Счастливый круг семьи своей,
Беспечной, милой остротою
Беседы наши оживлять
И тихой, ясною душою
Страдальца душу услаждать...
Спешу в волненье дум тяжелых,
Сокрыв уныние мое,
Наслушаться речей веселых
И наглядеться на нее;
Смотрю на все ее движенья,
Внимаю каждый звук речей, —
И миг единый разлученья
Ужасен для души моей.

Мне вас не жаль, года весны моей,
Протекшие в мечтах любви напрасной, —
Мне вас не жаль, о таинства ночей,
Воспетые цевницей сладострастной:

Мне вас не жаль, неверные друзья,
Венки пиров и чаши круговые, —
Мне вас не жаль, изменницы младые, —
Задумчивый, забав чуждаюсь я.

Но где же вы, минуты умиленья,
Младых надежд, сердечной тишины?
Где прежний жар и слезы вдохновенья?..
Придите вновь, года моей весны!

Зачем безвременную скуку
Зловещей думою питать,
И неизбежную разлуку
В унынье робком ожидать?
И так уж близок день страданья!
Один, в тиши пустых полей,
Ты будешь звать воспоминанья
Потерянных тобою дней.
Тогда изгнаньем и могилой,
Несчастный, будешь ты готов
Купить хоть слово девы милой,
Хоть легкий шум ее шагов.