"Литература – это такая аптечка, в которой всегда найдется что-то нужное для тебя..."

     Несколько слов к вопросу о том, "а зачем нам это надо?", прозвучавшему при напоминании д/з... А д/з было - ПРОЧИТАТЬ роман "Обломов". И вопрос прозвучал отнюдь не впервые... 

   Весьма кстати пришлось интервью с преподавателем литературы в школе «Интеллектуал», писателем и публицистом Ириной Владимировной Лукьяновой. 

Несколько тезисов из этого интервью.

- Учитель литературы приходит в старшие классы. У них Вконтакте, киносайты и весна на душе, у вас томик Достоевского или Шолохова. Вы к ним – о разумном, добром и вечном, они… мягко говоря, не так и рады. Можете описать спектр проблем, который возникает у вас как преподавателя литературы?

- Все же у каждого класса свое лицо... Если мы говорим о хороших детях в хороших школах, то они очень загружены. Они пашут с утра до вечера, особенно в старших классах. Им просто хочется немножко свободного воздуха... Я понимаю, что у них выпускной класс подходит к концу, и другого такого мая у них в жизни не будет. Нет, все равно, конечно, приходится их всячески их мытарить;)

-  Почему русская литература такая депрессивная? Зачем нам эта литература вообще? И какое отношение вся вот эта дремучая русская литература имеет к нашему сегодняшнему дню?

- Мы с одним классом, когда проходили «Войну и мир» и читали про смерть князя Андрея, говорили, как это важно – иметь образ такого вот светлого и счастливого ухода. Ведь герой уходит из жизни совершенно счастливый, лучезарный, абсолютно примиренный с жизнью. Князь Андрей умирает и весь светится. А такого в русской литературе вообще очень мало. У нас всех будут умирать близкие, и сами мы, в конце концов, умрем. Важно помнить о том, что умирание может быть не только беспросветным кошмаром, но и вот таким закатным светом…
Мой муж (писатель Д.Быков – прим.ред) как-то сказал, что литература – это такая аптечка, в которой всегда найдется что-то нужное для тебя. В ней всегда лежит какое-то стихотворение, нужное тебе прямо сейчас, какой-то ответ на твой вопрос. Я пытаюсь вместе со школьниками искать в литературе то, что им созвучно. Нам, когда нас что-то мучает, очень важно знать, что кто-то уже это думал, чувствовал и нашел свой ответ...

- Есть еще аргументы помимо аптечки?

– Нынешние старшеклассники – прагматики в значительной степени. Среди них есть люди, которые способны подойти на перемене, чтобы поговорить о раннем Маяковском или Гумилеве. А другие считают, что им все это вообще не нужно, ну разве только для аттестации, чтобы не было с ней лишних проблем. Бывает, что люди ходят на урок исключительно за этим и не особенно это скрывают.
Некоторые вообще не готовы говорить о поэзии, но их интересует, к примеру, Булгаков. А весь Серебряный век просто пролетает у них мимо ушей. Они не настроены на поэзию, не понимают ее, не говорят на этом языке, но вот Булгаков в них что-то важное задевает. Или не Булгаков, а Шолохов, к моему изумлению.
Русская литература – это не только психологическая аптечка, это еще и прикладное страноведение, она дает огромное количество актуальных сведений о стране и обществе, в котором мы живем. Куда ни ступи, то в Герцена попадешь, то в Салтыкова-Щедрина.

- Вспоминается, как Чулпан Хаматова на одном статусном Президентском мероприятии, после В. В. Путина и Ю. Башмета прочитала отрывок:
«Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье… Между тем во всех домах и на улицах тишина, спокойствие; из пятидесяти тысяч живущих в городе ни одного, который бы вскрикнул, громко возмутился. Мы видим тех, которые ходят на рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху, женятся, старятся, благодушно тащат на кладбище своих покойников, но мы не видим и не слышим тех, которые страдают, и то, что страшно в жизни, происходит где-то за кулисами. Всё тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания… И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда – болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других» .
И как все были поражены смелостью и дерзостью и как современно звучали эти слова, и в каком напряжении были все до того, как Чулпан не назвала имени автора...

– Эта актуальность для нас, филологов, очевидна... У каждого писателя непременно обнаруживается что-нибудь остросовременное, созвучное со временем – даже если речь идет о давно отгремевших, никому не интересных, кроме историков литературы, скандалах. Сам набор проблем, с которыми в России сталкивается мыслящий человек, века с XVII изменился очень мало. Вот когда ты уже видел что-то в истории страны и в истории литературы — раз видел, другой раз, — то, по крайней мере, у тебя есть ушки на макушке и некоторая боевая готовность это встретить, когда оно случится в третий раз.

- О, если бы нас не заставляли читать в школе!

– Часто говорят, что в 13-14 лет ребенку не понять Достоевского и Чехова, часто слышишь удивление от взрослых – надо же, сел перечитывать «Капитанскую дочку» – это нельзя читать в школе – это только сейчас можно понять!!! Но лет в 25-30 человек не будет знать, где все это взять...